ПЕРСПЕКТИВА
– Откуда я знаю, ядрён, чего они там строят? Наше дело – поставить на двухтонных ФБС этот щит и прикрутить посильнее. Грузили-то – не попортили?
Водитель КАМАЗа смачно плюнул в открытое окно кабины, затянулся сигаретой, откашлялся и низким голосом ответил:
– Да не-а… Не испортили.
– Все, завтра у меня выходной. Этот Гречкин меня достал, вчера кран не выпросишь, сегодня – рабочих… Полдня просидел, ждал, когда загрузимся, – Дмитрий Григорьевич снял шапку, вытер пот со лба, бросил ее на широкую камазовскую «торпеду» и, слегка развернувшись к водителю, раскрыл какие-то чертежи. На пассажирском было просторно, но приходилось удерживать бумагу руками, иначе чертежи сворачивались в трубку.
– Нарисуют, ядрён, понимаешь. На кой мне эта привязка к месту, какая разница. В этот сугроб или в этот. До весны достоит, а там забор начнут монтировать под стройку. Давай, направо, вон до той развязки и прямо перед ней тормозим…
Дмитрий Григорьевич свернул чертежи, помолчал и добавил:
– Фигней какой-то занимаемся.
Водитель хотел как-то продолжить разговор, внести что-то свое, жизненное, философское, но, подумав, снова затянулся сигаретой и просто махнул рукой:
– А!
Свернули направо, проехали вдоль дороги до еще одного съезда с шоссе, притормозили у заснеженной площадки. Водитель вдруг забеспокоился:
– А кран-то выехал?
– Да выехал, выехал, я сам у Гречкина подписывал наряд на работы и путевой. Уже должен быть там. Куда ты, тормози, вот же поворот!
– Да… ядрён, понастроили развязок.
Тяжелый КАМАЗ резко затормозил, вздрогнув кабиной и громко чихнув, наконец остановился, захлебнувшись белым, едким дизельным облаком. Водитель, заглушив двигатель, открыл кабину, захватив ватник, спустился вниз и, потоптавшись на месте, снова закурил.
Дмитрий Григорьевич тоже спустился вниз, обошел КАМАЗ сзади, пнул попавшийся под ногу камешек и снова раскрыл схему установки информационного щита.
– Ну и где тут эти… точки привязки, точки привязки? – ехидно спародировал он, осмотрелся, развернув чертежи, перелез через невысокое дорожное ограждение и зашагал по свежему сугробу, проваливаясь по колено.
Через час на встречной полосе шоссе глухо просигналил автобус. Он долго не мог развернуться, наконец, проехав чуть дальше, пересек сплошную и, чуть не ударив КАМАЗ, встал вдоль дорожного ограждения. Стекла автобуса вспотели, и трудно было разглядеть, сколько рабочих выслали на установку щита.
– Чавой сидим, выгружайси! – глухим голосом скомандовал водитель КАМАЗа.
Внутри автобуса кто-то громко разговаривал, но кроме мата других слов разобрать было невозможно. Только через несколько минут, видимо, закончив дела, рабочие начали медленно выходить из автобуса на морозный воздух, глубоко дыша на прибывших ранее чем-то теплым и горьким.
– А чего трое?
– А сколько в наряде?
– Пятеро утром было…
Дмитрий Григорьевич попытался порыться в бумагах, но вспомнил, что документы оставил в кабине грузовика, и махнул рукой.
– Ну чего, где кран? – трое рабочих топтались на месте, ища причину вообще не работать сегодня.
– Вот и я тоже смотрю, где кран? – Дмитрий Григорьевич застегнул оставшиеся пуговицы на теплой куртке.
Покурив и не услышав точных команд к началу работ, «автобусные» заволновались:
– Ну чего, еще партейку? – предложил высокий крупный детина в грязно-синей спецовке.
– Узи абед надо! – тонким голоском заявил детина поменьше, одетый в бушлат цвета «хаки». Он поерзал от холода и снова поднял обе руки, как бы взывая к неизвестному «строительному» богу:
– Абед!
– Пошли, там еще закуска осталась… – крупный явно командовал этой «бригадой» в отсутствие настоящего бригадира, и все трое снова залезли в автобус.
Дмитрий Григорьевич сходил за бумагами в КАМАЗ, вернулся, держа под мышками чертежи, выругался и попытался скомандовать:
– Там бы грейдером сначала расчистить, а уж потом ставить блоки. Неровно больно.
– Где ж егой взять-то, грейдэр ентот, ядрён… – облизывал сухие на морозном ветру губы водитель КАМАЗа. – На кой он? Кран приедет, сгрузим, ёдрен…
– Ну… приедет. Давай, залазь, погреемся. Мотор-то включи!
Грелись еще около часа. Дмитрий Григорьевич открыл в телефоне погоду, затем поиграл с телефоном в дурака, подумал позвонить жене, но так и не позвонил. Снова открыл погоду, словно прогноз имел возможность за несколько минут измениться. В автобусе тем временем началось какое-то движение, хотя двери были закрыты. Окна автобуса запотели снова, потом долго раздавалось громкое ржание – казалось, что сам автобус слегка покачивался от смеха. А спустя несколько минут снова наступила неведомая тишина.
– Саныч, ну где твой кран? – орал Дмитрий Григорьевич в мобильный аппарат. – Уж стемнеет скоро… Когда выехал?
Еще через два часа сзади КАМАЗа взвизгнул тормозами и вздрогнул кабиной кран. Его водитель – бородатый мужчина в огромной пыжиковой шапке – подошел к кабине Дмитрия Григорьевича и постучал.
– Вижу, вижу… ждали, ядрён, сколько можно?
– Все очень просто! – взялся объяснять водитель крана, снял шапку и, казалось, разговор будет длинным и обстоятельным; но он только вытер нос рукавом куртки, сплюнул на асфальт и сказал одно слово. – Пробки!
– Так, давай, вот там, на пятаке, разворачивайся и лапами вперед. Воооон, – показал рукой Дмитрий Григорьевич, – вон там будем ставить блоки, а к ним – щит.
– Щит? А у меня в путевом написано «Торговый центр»!
– Ну да, тут, во-о-он, справа, будут строить торговый центр. Этот… торгово-развлекательный…
– А-а-а! – протянул высокий с шапкой в руках. – Тогда ладно.
Через час, упершись в асфальт всеми четырьмя лапами и слегка поднявшись над землей, кран поднимал блоки. Автобус с запотевшими стеклами, сбросив работяг, уехал, пообещав вернуться, а на площадке за ограждением уже шла оживленная работа. Казалось, всем так хотелось быстрее двигаться, быстрее начать что-то делать, чтобы быстрее согреться на этом пустом пятачке еще не построенного торгово-развлекательного центра. Со стороны казалось, всем на этом пятачке есть кем командовать и кому отдавать указания.
– Левее! Левей!
– Куда, куда заводишь? Ниже, ниже!
– Левее! Вира, вира!
– Да мотает его на ветру, не видишь, что ли!
– Опускай! Опускай! Майна!
– Правее чуть, стоп!
– Е-моё, вы площадку выровняли?
– Да поскоблили чуток…
– Двухтонник ставить надо же на ровную!
– Ну?
– Чего – ну?
– Ниже, ниже, трави, ядрен!
– Да ты куда лезешь, иди в КАМАЗ, грейся!
– …
– Трос отматывайте…
Второй блок пошел быстрее первого. К пяти часам быстрого зимнего вечера оба бетонных ФБСа стояли на месте, одна чуть выше другой. Дмитрий Григорьевич в расстегнутой куртке бегал от КАМАЗа к блокам и обратно, выкрикивая одно ругательство за другим. Наконец из кузова достали информационный щит на двух металлических трубах, долго крутили и прикидывали, как крепить щит к бетонным блокам.
– Крепите сильнее!
– Я тут тросом его, тросом…
– Хорошо бы сваркой, ядрён!
– Падазди, падазди!
– Сейчас блок приподнимем и трубу – под него!
– Ветер, ветер поднимается!
– Да нормально, нормально закрепили. Выдержит.
Спустя еще час Дмитрий Григорьевич уже сидел в теплой кабине КАМАЗа и, разомлевший от теплой автомобильной печки и содержимого так быстро закончившейся фляжки, полулежал с телефоном в руках и снова всматривался в прогноз Яндекс-погоды. Водитель КАМАЗа обошел еще раз место установки информационного щита, ответственно подергал за трубы, к которым были прикреплен баннер с напечатанной информацией о строительстве ТРЦ, остановился перед ним, как бы рассматривая плоды своей деятельности.
– То-рго-во-раз-вле-ка-те-льный-центр Перс-пек-ти-ва… – читал он внимательно и медленно, будто по слогам. Потом, сняв шапку, почесал затылок…
– Надо было сваркой, ядрен… – и, нахлобучив шапку, водитель двинулся в сторону своей машины.
– Командир, может, нас захватишь, до метро? – детина в бушлате поверх синей спецовки вынул пачку сигарет, словно предлагая их в обмен на доставку до метро.
– А чой автобус-то? Нету?
– Да хрен его знает, где. Послали до ближайшего магазина, а он…
– Ну вы даете… Залезай.
Дмитрий Григорьевич дремал в натопленной и пахнувшей войлоком и потом кабине КАМАЗа, водитель выкурил свою пачку и принялся за подаренную. Впятером они полудремали, прикрыв усталые глаза, и со стороны напоминали многонациональную заснувшую сборную какого-то вида спорта после отчаянного и сложного матча – один, мечтавшей о горячей лепешке, прижался к другому, в грязно-синей спецовке, который что-то тихо бормотал про грибы в лесах под Минском; в глазах третьего, крупного работяги притаилась какая-то нежная и неведомая женская рука, водитель КАМАЗа то и дело смачно плевал за окно, наполняя кабину густым и едким дымом…
И только Дмитрий Григорьевич неслышно, про себя возмущался тем, что площадку под бетонные блоки так не выровняли, и всякое может случиться.
– А если что случись, спросят с меня, – в полусне недоумевал над извечным вопросом Дмитрий Григорьевич. – А!
И он снова, но уже мысленно махал рукой.
– Точки привязки соблюли? Соблюли... Блоки выставили? Выставили… Прижать? Прижали...
Он еще раз глазами мысленно пробежал чертежи, которые разглядывал днем в кабине.
– Да пошли они… кран опоздал, вместо пятерых прислали трех…Гречкин еще это мозги засирал вчера целый день. Тамара, блин… голова болит, голова болит… Да еще погода эта… ветер! Эх…
Дмитрий Григорьевич вытащил последнюю сигарету, сильной рукой скомкал пачку и, выругавшись, более мягко и уже вслух сказал сам себе:
– Бросать надо. Бросать надо курить…
Автобус пришел к вечеру. Троица переместилась в свежий, оттаявший окнами автобус, и он быстро растворился в той же немыслимой дали, из которой выкатился днем.
– Наберут, понимаешь…
Дмитрий Григорьевич вдруг откуда-то почувствовал невыразимое желание обнять этих людей, помочь, согреть, накормить и как-то позаботиться о них. Но тут же прогнал эти вздорные мысли и, махнув водителю рукой на невидимую, заснеженную дорогу, сухо сказал:
– Поехали.
Через полтора часа они уже подъезжали к строительной базе. Погудев для солидности перед воротами, машина заехала на территорию базы. И уже закрылись ворота, застучали колеса по доскам гаража, и все сделанное, виденное сегодня осталось как будто бы во сне.
Глаза Дмитрия Григорьевича закрывались от усталости, он что-то бормотал про себя, переодеваясь после смены. Потом присел на лавку в раздевалке и попытался представить себе, как щит, который они сегодня так долго и старательно устанавливали, стоит, как порывы ветра раскачивают его на неровном грунте, и кто знает... Кто знает?
«Да кто его знает, рабочий день уже давно закончен», – устало проговорил он, словно успокаивая сам себя.
Утром водители, проезжая по широкому шоссе, так и не узнали, что рядом с этой «недавно введенной в эксплуатацию дорогой» скоро будет возведен торгово-развлекательный центр с многообещающим названием «Перспектива». Щит с этой информацией валялся в нескольких метрах от бетонных блоков, припорошенный свежим снегом и из-под снега еле угадывалось название будущего торгово-развлекательного центра – «...КТИВА».
Свидетельство о публикации №222072301074 © Максим Федосов. 2022 год.
